Неточные совпадения
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло («многие за
землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят:
на другом краю болотины, прямо
перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Чего нет и что не грезится в голове его? он в небесах и к Шиллеру заехал в гости — и вдруг раздаются над ним, как гром, роковые слова, и видит он, что вновь очутился
на земле, и даже
на Сенной площади, и даже близ кабака, и вновь пошла по-будничному щеголять
перед ним жизнь.
Теперь у нас дороги плохи,
Мосты забытые гниют,
На станциях клопы да блохи
Заснуть минуты не дают;
Трактиров нет. В избе холодной
Высокопарный, но голодный
Для виду прейскурант висит
И тщетный дразнит аппетит,
Меж тем как сельские циклопы
Перед медлительным огнем
Российским лечат молотком
Изделье легкое Европы,
Благословляя колеи
И рвы отеческой
земли.
И вывели
на вал скрученных веревками запорожцев. Впереди их был куренной атаман Хлиб, без шаровар и верхнего убранства, — так, как схватили его хмельного. И потупил в
землю голову атаман, стыдясь наготы своей
перед своими же козаками и того, что попал в плен, как собака, сонный. В одну ночь поседела крепкая голова его.
В другой раз он проснулся
перед рассветом где-то
на земле, в кустах, и почти не понимал, как забрел сюда.
Кулигин. Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь
перед судией, который милосерднее вас! (Кладет
на землю и убегает.)
— А! вот вы куда забрались! — раздался в это мгновение голос Василия Ивановича, и старый штаб-лекарь предстал
перед молодыми людьми, облеченный в домоделанный полотняный пиджак и с соломенною, тоже домоделанною, шляпой
на голове. — Я вас искал, искал… Но вы отличное выбрали место и прекрасному предаетесь занятию. Лежа
на «
земле», глядеть в «небо»… Знаете ли — в этом есть какое-то особенное значение!
Лютов видел, как еще двое людей стали поднимать гроб
на плечо Игната, но человек в полушубке оттолкнул их, а
перед Игнатом очутилась Алина; обеими руками, сжав кулаки, она ткнула Игната в лицо, он мотнул головою, покачнулся и медленно опустил гроб
на землю.
На какой-то момент люди примолкли. Мимо Самгина пробежал Макаров, надевая кастет
на пальцы правой руки.
Впереди его и несколько ниже, в кустах орешника, появились две женщины, одна — старая, сутулая, темная, как
земля после дождя; другая — лет сорока, толстуха, с большим, румяным лицом. Они сели
на траву, под кусты, молодая достала из кармана полубутылку водки, яйцо и огурец, отпила немного из горлышка,
передала старухе бутылку, огурец и, очищая яйцо, заговорила певуче, как рассказывают сказки...
В центре небольшого круга, созданного из пестрых фигур людей, как бы вкопанных в
землю, в изрытый, вытоптанный дерн, стоял
на толстых слегах двухсотпудовый колокол, а
перед ним еще три, один другого меньше.
Аккуратный старичок ходил вооруженный дождевым зонтом, и Самгин отметил, что он тыкает концом зонтика в
землю как бы со сдерживаемой яростью, а
на людей смотрит уже не благожелательно, а исподлобья, сердито, точно он всех видел виноватыми в чем-то
перед ним.
Самгин молчал, глядя
на площадь, испытывая боязнь
перед открытым пространством. Ноги у него отяжелели, даже как будто примерзли к
земле. Егорша все говорил тихо, но возбужденно, помахивая шапкой в лицо свое...
Часто погружались они в безмолвное удивление
перед вечно новой и блещущей красотой природы. Их чуткие души не могли привыкнуть к этой красоте:
земля, небо, море — все будило их чувство, и они молча сидели рядом, глядели одними глазами и одной душой
на этот творческий блеск и без слов понимали друг друга.
— Дай этот грош нищему… Христа ради! — шептал он страстно, держа ладонь
перед ней, — дай еще этого рая и ада вместе! дай жить, не зарывай меня живого в
землю!.. — едва слышно договаривал он, глядя
на нее с отчаянием.
Перед ней, как из
земли, вырос Райский и стал между ею и обрывом. Она окаменела
на месте.
И мужья, преклоняя колена
перед этой новой для них красотой, мужественнее несли кару. Обожженные, изможденные трудом и горем, они хранили величие духа и сияли, среди испытания, нетленной красотой, как великие статуи, пролежавшие тысячелетия в
земле, выходили с язвами времени
на теле, но сияющие вечной красотой великого мастера.
Все люди
на дворе, опешив за работой, с разинутыми ртами глядели
на Райского. Он сам почти испугался и смотрел
на пустое место:
перед ним
на земле были только одни рассыпанные зерна.
Здесь нужны люди, которые бы шли
на подвиг; или надо обмануть пришельцев, сказать, что клад зарыт в
земле, как сделал земледелец
перед смертью с своими детьми, чтобы они изрыли ее всю.
Стоять
перед старшим или
перед гостем, по их обычаю, неучтиво: они, встречая гостя, сейчас опускаются
на пол, а сидя
на полу, как же можно иначе поклониться почтительно, как не до
земли?
Перед высшим лицом японец быстро падает
на пол, садится
на пятки и поклонится в
землю.
Половодов открыл форточку, и со двора донеслись те же крикливые звуки, как давеча. В окно Привалов видел, как Ляховский с петушиным задором наскакивал
на массивную фигуру кучера Ильи, который стоял
перед барином без шапки.
На земле валялась совсем новенькая метла, которую Ляховский толкал несколько раз ногой.
Полет птиц был какой-то тяжелый: они часто махали крыльями и
перед спуском
на землю неловко спланировали.
С рассветом опять ударил мороз; мокрая
земля замерзла так, что хрустела под ногами. От реки поднимался пар. Значит, температура воды была значительно выше температуры воздуха.
Перед выступлением мы проверили свои продовольственные запасы. Хлеба у нас осталось еще
на двое суток. Это не особенно меня беспокоило. По моим соображениям, до моря было не особенно далеко, а там к скале Ван-Син-лаза продовольствие должен принести удэгеец Сале со стрелками.
Он опять прикорнул
перед огнем. Садясь
на землю, уронил он руку
на мохнатый затылок одной из собак, и долго не поворачивало головы обрадованное животное, с признательной гордостью посматривая сбоку
на Павлушу.
Внутренность рощи, влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце, или закрывалось облаком; она то озарялась вся, словно вдруг в ней все улыбнулось: тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск белого шелка, лежавшие
на земле мелкие листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом, а красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда, так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь
перед глазами; то вдруг опять все кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли, березы стояли все белые, без блеску, белые, как только что выпавший снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца; и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь.
Когда у него нет посещения, он обыкновенно сидит, как мешок,
на земле перед дверью своей избы, подвернув под себя свои тонкие ножки, и перекидывается ласковыми словцами со всеми прохожими.
Двух минут не прошло, как уже вся толпа отхлынула в разные стороны — и
на земле,
перед дверью кабака, оказалось небольшое, худощавое, черномазое существо в нанковом кафтане, растрепанное и истерзанное… Бледное лицо, закатившиеся глаза, раскрытый рот… Что это? замирание ужаса или уже самая смерть?
В полдень мы дошли до водораздела. Солнце стояло
на небе и заливало
землю своими палящими лучами. Жара стояла невыносимая. Даже в тени нельзя было найти прохлады. Отдохнув немного
на горе, мы стали спускаться к ручью
на запад. Расстилавшаяся
перед нами картина была довольно однообразна. Куда ни взглянешь, всюду холмы и всюду одна и та же растительность.
Я спал плохо, раза два просыпался и видел китайцев, сидящих у огня. Время от времени с поля доносилось ржание какой-то неспокойной лошади и собачий лай. Но потом все стихло. Я завернулся в бурку и заснул крепким сном.
Перед солнечным восходом пала
на землю обильная роса. Кое-где в горах еще тянулся туман. Он словно боялся солнца и старался спрятаться в глубине лощины. Я проснулся раньше других и стал будить команду.
Днем четвероногие обитатели тайги забиваются в чащу, но
перед сумерками начинают подыматься со своих лежек. Сначала они бродят по опушкам леса, а когда ночная мгла окутает
землю, выходят пастись
на поляны. Казаки не стали дожидаться сумерек и пошли тотчас, как только развьючили лошадей и убрали седла.
На биваке остались мы вдвоем с Дерсу.
И вот должна явиться
перед ним женщина, которую все считают виновной в страшных преступлениях: она должна умереть, губительница Афин, каждый из судей уже решил это в душе; является
перед ними Аспазия, эта обвиненная, и они все падают
перед нею
на землю и говорят: «Ты не можешь быть судима, ты слишком прекрасна!» Это ли не царство красоты?
— Нет, Галю; у Бога есть длинная лестница от неба до самой
земли. Ее становят
перед светлым воскресением святые архангелы; и как только Бог ступит
на первую ступень, все нечистые духи полетят стремглав и кучами попадают в пекло, и оттого
на Христов праздник ни одного злого духа не бывает
на земле.
А говорят, однако же, есть где-то, в какой-то далекой
земле, такое дерево, которое шумит вершиною в самом небе, и Бог сходит по нем
на землю ночью
перед светлым праздником.
— Я выпустила его, — сказала она, испугавшись и дико осматривая стены. — Что я стану теперь отвечать мужу? Я пропала. Мне живой теперь остается зарыться в могилу! — и, зарыдав, почти упала она
на пень,
на котором сидел колодник. — Но я спасла душу, — сказала она тихо. — Я сделала богоугодное дело. Но муж мой… Я в первый раз обманула его. О, как страшно, как трудно будет мне
перед ним говорить неправду. Кто-то идет! Это он! муж! — вскрикнула она отчаянно и без чувств упала
на землю.
Потихоньку побежал он, поднявши заступ вверх, как будто бы хотел им попотчевать кабана, затесавшегося
на баштан, и остановился
перед могилкою. Свечка погасла,
на могиле лежал камень, заросший травою. «Этот камень нужно поднять!» — подумал дед и начал обкапывать его со всех сторон. Велик проклятый камень! вот, однако ж, упершись крепко ногами в
землю, пихнул он его с могилы. «Гу!» — пошло по долине. «Туда тебе и дорога! Теперь живее пойдет дело».
Голова стал бледен как полотно; винокур почувствовал холод, и волосы его, казалось, хотели улететь
на небо; ужас изобразился в лице писаря; десятские приросли к
земле и не в состоянии были сомкнуть дружно разинутых ртов своих:
перед ними стояла свояченица.
Вспомни мать свою: как ничтожно малы были ее требования и какова выпала ей доля? ты, видно, только похвастался
перед Паншиным, когда сказал ему, что приехал в Россию затем, чтобы пахать
землю; ты приехал волочиться
на старости лет за девочками.
Когда она поднималась
на крыльцо,
перед ней точно из
земли вырос Петр Васильич.
Захватив с собой топор, Родион Потапыч спустился один в шахту. В последний раз он полюбовался открытой жилой, а потом поднялся к штольне. Здесь он прошел к выходу в Балчуговку и подрубил стойки, то же самое сделал в нескольких местах посредине и у самой шахты, где входила рудная вода.
Земля быстро обсыпалась, преграждая путь стекавшей по штольне воде. Кончив эту работу, старик спокойно поднялся наверх и через полчаса вел Матюшку
на Фотьянку, чтобы там
передать его в руки правосудия.
Долго стоял Коваль
на мосту, провожая глазами уходивший обоз. Ему было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться от мысли о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся, подумаешь: точно из
земли вырос… Идет впереди обоза без шапки, как ходил
перед покойниками. В душе Тита этот пустой случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
О переселенцах не было ни слуху ни духу, точно они сквозь
землю провалились. Единственное известие привезли приезжавшие
перед рождеством мужики с хлебом, — они сами были из орды и слышали, что весной прошел обоз с переселенцами и ушел куда-то «
на линию».
— Вчерашнего числа (она от мужа заимствовала этот несколько деловой способ выражения)… вчерашнего числа к нам в село прибежал ваш крестьянский мальчик — вот этакий крошечка!.. — и становая, при этом, показала своею рукою не более как
на аршин от
земли, — звать священника
на крестины к брату и, остановившись что-то такое
перед нашим домом, разговаривает с мальчиками.
Те, оставшись вдвоем, заметно конфузились один другого: письмами они уже сказали о взаимных чувствах, но как было начать об этом разговор
на словах? Вихров, очень еще слабый и больной, только с любовью и нежностью смотрел
на Мари, а та сидела
перед ним, потупя глаза в
землю, — и видно было, что если бы она всю жизнь просидела тут, то сама первая никогда бы не начала говорить о том. Катишь, решившая в своих мыслях, что довольно уже долгое время медлила, ввела, наконец, ребенка.
— И она говорила мне еще, — продолжала Нелли, все более и более оживляясь и как будто желая возразить Николаю Сергеичу, но обращаясь к Анне Андреевне, — она мне говорила, что дедушка
на нее очень сердит, и что она сама во всем
перед ним виновата, и что нет у ней теперь
на всей
земле никого, кроме дедушки.
Азорка!» — и вдруг большая собака, без шерсти, подбежала к мамаше, завизжала и бросилась к ней, а мамаша испугалась, стала бледная, закричала и бросилась
на колени
перед высоким стариком, который шел с палкой и смотрел в
землю.
Рассудите сами, какой олимпиец не отступит
перед этою беззаветною наивностью? «Посмотри
на бога!» — шутка сказать! А ну, как посмотришь, да тут же сквозь
землю провалишься! Как не смутиться
перед этим напоминанием, как не воскликнуть: «Бог с вами! живите, множитесь и наполняйте
землю!»
Раздвинув осторожно последний куст смородины, Раиса Павловна увидела такую картину: в самом углу сада, у каменной небеленой стены, прямо
на земле сидела Луша в своем запачканном ситцевом платьице и стоптанных башмаках;
перед ней
на разложенных в ряд кирпичах сидело несколько скверных кукол.
Павел молчал.
Перед ним колыхалось огромное, черное лицо толпы и требовательно смотрело ему в глаза. Сердце стучало тревожно. Власову казалось, что его слова исчезли бесследно в людях, точно редкие капли дождя, упавшие
на землю, истощенную долгой засухой.
В лесу, одетом бархатом ночи,
на маленькой поляне, огражденной деревьями, покрытой темным небом,
перед лицом огня, в кругу враждебно удивленных теней — воскресали события, потрясавшие мир сытых и жадных, проходили один за другим народы
земли, истекая кровью, утомленные битвами, вспоминались имена борцов за свободу и правду.
Оставшись одна, она подошла к окну и встала
перед ним, глядя
на улицу. За окном было холодно и мутно. Играл ветер, сдувая снег с крыш маленьких сонных домов, бился о стены и что-то торопливо шептал, падал
на землю и гнал вдоль улицы белые облака сухих снежинок…